«Попса» и «популизм» — слова однокоренные, так что еще античная демократия оставила немало историй о политиках, добивавшихся популярности приемами, которые с успехом используют демагоги XXI века. Гай Юлий Цезарь, к примеру, принадлежал к квазипартии популяров, раздавая предвыборные обещания не менее щедро, чем «гречку». Любопытствующих читателей безусловно удивит обилие параллелей между современной политической борьбой в Украине и историей поздней Римской республики (одни триумвираты чего стоят), но античность — это все-таки еще не поп-политика в современном понимании, хоть и неиссякаемый источник для вдохновения новых кандидатов в Цезари, Суллы и Крассы.
«Хватай всех»
Предпосылкой для симбиоза массовой культуры и политики стало создание современного «массового общества» и «массового человека». В политике это нашло отражение в распространении всеобщего избирательного права — без имущественных, расовых и половых цензов.
Еще в середине прошлого века для партий в демократических обществах было крайне важно задекларировать свои классовые ориентиры, но чем дальше, тем сильнее стирались социально-экономические границы между представителями различных классов. Уровень и условия жизни квалифицированного пролетария немногим отличались от того, как жил обхаянный советской пропагандой мелкий лавочник или «менеджер среднего звена», — да и само количество классических пролетариев неумолимо сокращалось под натиском постиндустриальной экономики.
Массовое кредитование делало доступным приблизительно общий набор материальных благ, позволяя подавляющему большинству членов общества «подняться на несколько этажей» в пирамиде Маслоу, а доступность среднего и высшего образования открывало невиданные ранее возможности для социальной мобильности молодежи. Но, что еще более важно, распространение телевидения стирало и различия во вкусах и ценностях. И представитель высшего среднего класса, и полулюмпен смотрели одни и те же шоу, фильмы, сериалы и были подвержены одним и тем же модным музыкальным веяниям.
Грубо говоря, политики имели дело со все более «стандартизированными» избирателями, в целом разделяющими либеральные ценности и получающими основную информацию о происходящем из телевизора (а в сфере печатных СМИ бал правили таблоиды — тот еще продукт массовой культуры). Ответом политической системы на этот вызов стала эволюция политических партий от классово-идеологического типа к наиболее массовому — в англоязычном мире они получили название catch-all party («хватай-всех-партии»), иногда их еще называют «партиями избирателей». А в самом упрощенном виде речь идет о том, что самым действенным способом политической агитации стала агитация «за все хорошее против всего плохого».
В реальности же процесс был несколько сложнее: поиск собственной ниши на избирательном рынке заставлял и заставляет ряд политиков позиционировать себя как защитников интересов некоего национального меньшинства или определенного региона, все тех же классов — или создавать нишевые «проблемные» партии, например партии «зеленых», «клерикалов» или «антимигрантов». Иногда (особенно это характерно для двухпартийных систем США и стран Западной Европы) политикам приходилось едва ли не искусственным образом «создавать и раздувать» проблему, только чтобы подчеркнуть свое особенное к ней отношение и таким образом привлечь внимание избирателей. Например, спекулировать на темах эвтаназии и клонирования человека. Впрочем, зачем далеко ходить — в Украине для этой цели традиционно использовалась языковая проблематика.
Зачем Клинтону саксофон?
В любом случае, триумф постмодернизма (в широком смысле слова) отдавал предпочтение форме перед содержанием — для политиков это означало приоритет зрелищности (избиратель прежде всего получает телекартинку) и, в вербальной и символической сфере, активную игру с мемами. Ведь раз уж избиратели являются ежедневными потребителями поп-культуры, то мечтающему об успешности политику ничего не остается кроме как стать частью этой культуры — прежде всего стилистически. Самый примитивный способ, прекрасно известный украинцам, — привлечение поп-звезд в партийные списки или в агитационные туры, но бывают примеры и более тонкие. Так, всем известно, что Билл Клинтон играет на саксофоне. Для нас это не более чем интересная деталь его имиджа, но в сознании американского избирателя включается цепочка мемов: саксофон — джаз — «черная» Америка. И действительно, Демократическая партия в большей степени ориентирована на цветных избирателей, чем республиканцы.
Виктор Янукович пел с Русланой и танцевал с Натальей Могилевской. Юлия Тимошенко использовала аниме-образы в наглядной агитации, Александр Турчинов заявил о себе как об авторе политико-мистических детективов, Петр Симоненко стал героем целой мыльной оперы с разводом и новым браком, мелодраматические ассоциации с «Ромео и Джульеттой» вызывают сплетни о Несторе Шуфриче и все той же Тимошенко. И ни один политик не избежал необходимости сняться в гламурно-глянцевой фотосессии (даже Ирина Фарион!) — таковы правила игры: глянец и гламур — важнейшая часть современной украинской поп-культуры. Майдан, Евромайдан и Антимайдан немыслимы без сцены и концертной программы.
В «нулевые» кардинально изменилась стилистика проведения партийных и предвыборных съездов. Еще в начале минувшего десятилетия они выглядели как типичные и скучнейшие заседания «партхозактива», но уже на парламентских выборах 2006 и 2007 годов были задействованы современные поп-технологии: съезды превратились в полноценные шоу с колоннами «махальщиков флагами», ПР удивила прозрачными суфлерами для Януковича, а БЮТ облачился в корпоративные белые свитера.
Обратная сторона попсы
У опопсения украинской политики последнего десятилетия были и весьма неприглядные стороны. В погоне за массовым избирателем, предпочитая форму и зрелищность идейному содержанию, украинские партии из множества возможных форм партийной организации избрали едва ли не наихудший — вождистский тип. В итоге идейное различие между, например, УДАРом и «Батькивщиной», а в недалеком будущем — между «Блоком Порошенко» и «проектом Турчинова — Яценюка» так и останется на уровне различия в фамилиях их лидеров.
Попса попсой, но отсутствие хотя бы минимальной привязки к определенным социальным группам приводит к тому, что ни одна группа избирателей не может быть уверена в том, что та или иная партия действительно отстаивает ее интересы. Казалось бы, печальный пример Партии регионов должен был многому научить украинских политиков. Ведь не в последнюю очередь сложнейшая ситуация на востоке Украины сложилась и потому, что избиратели Донбасса в критический момент не были уверены в том, что ПР действительно представляет их интересы. И мы видим, к какому хаосу привел вакуум такого представительства.
С другой стороны, попытки политиков сделать свои проекты еще более «массовыми» приводят к тому, что из всего возможного набора ценностей апеллирование идет к самым общим и базовым, а значит — наиболее примитивным. Относительный успех на минувших президентских выборах чисто популистского проекта Олега Ляшко — яркое тому подтверждение. Да и результаты Петра Порошенко тоже свидетельствуют о том, что большинство украинцев просто выбрали «мир в первом туре», при этом не отдавая себе отчета, что же в реальности представляет собой «жизнь по-новому», — это уже было на уровне нюансов.
Но и относительно благополучный западный мир не избежал «попсово-политической» ловушки. Очевидный крен стран «золотого миллиарда» к построению социально ориентированного государства привел не только к повышенным нагрузкам на бюджеты, долговым кризисам и общему экономическому спаду — среди избирателей наиболее массовых (и «попсовых») политсил стали слишком заметны иждивенческие настроения, на которых политикам так удобно играть перед выборами, но которые все сложнее удовлетворять без крайне непопулярного стремления затянуть пояса.