Днем к нам добрался начальник штаба «Донбасса» Филин и сказал, что по дороге рядом с нами будет проходить колонна Красного Креста, поэтому можно отдать раненых. Мы вышли, вынесли раненых, дошли туда, прождали какое-то время, но ничего не ехало. Решили, что будем где-то рядом, чтоб колонну эту не пропустить. Но нас обнаружили россияне - подъехали прямо в упор на БМД и забрали в плен.
Сначала на дороге на колени поставили, позабирали документы, ножи, боеприпасы. Отвели на свой опорный пункт, который стоял на бугре возле дамбы. Там у них стояла пара танков и пара новых БМД. Добровольцев куда-то сразу увезли отдельно от нас. Нашим раненым оказали помощь, а остальных посадили в капонир, правда, давали воду и кормили сухпаем. Нас все время сторожили с автоматами, смотрели, чтоб мы никуда не делись. А ночью сепары, видно, поддали - пришли и начали пистолетами и ножами тыкать прямо в лица.
Я - кадровый офицер, по образованию танкист. После 9 класса ушел в военный лицей, - это было мое желание. Учился, кстати, в Луганске, а потом поступил в институт танковых войск. Я родом с востока, с оккупированной территории. Перед войной последние два года служил в пехоте начальником штаба механизированного батальона 17 танковой бригады.
В АТО нас отправили в июле 2014 года в составе сводного подразделения (4 танка и 4 БМП-2).Мы приехали в базовый лагерь второй БТГр 93-ей бригады. Когда нас выгрузили, я подошел к командиру бригады, представился. Он спросил, есть ли у меня позывной, я сказал, что нет. Сказал, что тогда будешь Мишкой. И этот позывной прижился.
Бои под Авдеевкой
Командир бригады сразу дал задание: показал на карте 15 блокпост, я должен был туда выехать в 5 часов утра со своим подразделением. Со мной был еще один офицер, позывной Игорек, - командир танковой роты. А я командовал пехотой, составом в 37 человек. Мы должны были по надобности выезжать поддержкой в Пески, но простояли на блокпосту пару дней - и никто нас не вызвал. Затем нас перебросили в Водяное - ожидалось, что из аэропорта пойдут танки.
Но прорыва из аэропорта не было, и нас отправили на 16 блокпост под Авдеевкой. Там надо было кое-где выехать пошуметь, привлечь внимание, когда наши штурмовали с другой стороны. То есть нашей задачей было навести кипиш, чтоб сепары часть сил перекинули в нашу сторону.
Нас сделали резервом командующего сектора «B». Через пару дней приехал офицер из ОК «Схід», позывной Кинжал, и его поставили над нашим резервом старшим. Он сказал, что мы должны переместиться в район Ясиноватской развязки. Учитывая, что кое-какая техника вышла из строя, мы поехали туда на трех БМП и трех танках. Там нужно было штурмовать сепарский блокпост. Бой шел всю ночь, мы ввязались в него где-то в 8 вечера, а к 8 утра у нас уже не было ни боеприпасов, ни топлива, а сепары все подтягивали свежие силы со стороны Ясиноватой.
В этом бою один наш танк в темноте провалился в яму во время боя. Экипаж оттуда вылез, но потом этот танк подбил противник. Утром, мы начали давать запрос командованию, куда нам отходить. Отъехали чуть назад от места, остановились - и там нас начали крыть минометами. Мы отъехали еще дальше - стали в лесополосе, расставили технику по посадке. Вдруг по нам начали стрелять из стрелкового оружия. Оказалось, что нас взяли в кольцо - и начали со всех сторон обстреливать. Мы прикрыли танкистов, они в машины позапрыгивали, начали танками работать. В итоге - пока был бой, многие наши отошли, а я остался с 10 контрактниками - моя машина не заводилась.
Вот там впервые я ощутил страх. Высовывался, чтоб из подствольника стрелять, и мне по переносице чиркнуло осколком. Да и пацанам многим страшно было. У некоторых ступор случался: сидит бедный, автомат поднял и не знает, что ему делать - со всех сторон прилетает. Приходилось приводить парней в себя - одергивать, тормошить, кричать. Один наш танк вернулся, и я попросил его попробовать нас толкнуть, чтоб завести БМП. Толкал он ее толкал - и увидел газель с сепарами. Тогда танкист лупанул по ней кумулятивным снарядом - и она разлетелась по кустам. После этого меня спихнул в кювет, а сам пошел дальше с ними разбираться.
Нам пришлось еще немного по лесу побегать - сепары стреляли вслед. Хорошо, что пацаны все целые были, все на своих ногах. Вышли мы практически под авдеевским заводом. Только появилась связь на телефоне, я позвонил командиру бригады и сказал, где мы находимся. Нас забрали, а затем группа эвакуации оттянула в лагерь нашу БМП.
Марьинка
После этого боя мы переночевали на 16 блокпосту, потом вернулись в базовый лагерь. В моих двух машинах во время того боя снайперы поразбивали прицелы. Мы эти машины оставили в расположении, а взамен нам из 93 бригады дали две других. Мы зарядили их БК, заправили, все проверили. После чего нас с Кинжалом вызвало к себе командование и поставило задачу работать с 20 батом ТРО. Надо было с ними выходить на Красногоровку и Марьинку.
Именно я с ребятами должны были штурмовать один из блокпостов в Марьинке. Заходили с одной части города, а с другой штурмовала 51 бригада. Заехали на тот блокпост с тыла с двумя танками: один наш, второй с надписью «Адидас» на башне дала 51 бригада. Блокпост мы штурманули быстро. Затем выехали и стали на дороге в ожидании 20-ки. Они пришли, почистили за нами еще разочек - и мы остались вместе с ними. А 51 бригада в это время штурмовала Марьинку с другой стороны.
Дня три мы пробыли в Марьинке, а у меня борода отросла - лето, жарко. Я решил ее побрить, а бойцы давай просить, что командир не брейся - как только ты бреешься, мы обязательно куда-то переезжаем. Я таки побрился - и к вечеру, правда, Кинжал сказал, что будем отсюда уезжать. А в Марьинке надолго закрепился 20 батальон.
Грабское
Мы поехали в базовый лагерь 51 бригады. Переночевали и отправились в сторону Иловайска. Поехали мы туда вместе с ребятами из 40 батальона. Нас разделили на группы. Я выехал с отделением пехотинцев, танком, одним БМП, одним БРДМом и из 40 бата человек 7 было. Закрепились за селом Грабским - это почти на въезде в Иловайск. Другие отделения стали в других поселках, то есть мы стали по кругу и должны были блокировать город.
40-й бат окапывался возле дороги, а мы стали, чтоб не привлекать техникой внимание, в «зеленке». Замаскировали все. В первый день по нашим пацанам, что окапывались, только снайпер работал. Мы из пушки 30ки туда лупанули - и он притих. На второй день вообще было спокойно. Правда был момент, когда эти «фахівці» (сепаратисты), двое человек, ехали на машине и кричат нашим, что, мол, свои. Наши их останавливают и говорят: «Удостоверение покажите», - а те ДНРовское удостоверение тыкают. Короче, их скрутили и разведчикам отдали. А на третий день на дороге показалось 3 микроавтобуса с сепарами, когда оттуда пехота повылазила и начала рассеиваться, я сказал наводчику в БМП по ним отработать. Он их поджег - и все вроде успокоилось.
Потом приехал КАМАЗ 40 бата и привез боеприпасы, а там и ПТРК были и много всего другого. Село Грабское было фактически за нами, и буквально метров в 300 от наших позиций вдруг со стороны фермы по нам открыли огонь из стрелкового оружия. Попали из РПГ по КАМАЗу - и он начал гореть. А помимо того, что крыли из тыла, по нам начали еще валить с другой стороны. Тогда ливень пошел, помню, как мы лежим под ним в грязи и вызываем подмогу, а со всех сторон плотный огонь противника.
К нам приехало человек 5 из ПС, а еще позже азовцы подтянулись, но поскольку помимо того, что нас крыли, еще и БК в КАМАЗе взрывался, нам пришлось отходить назад. Когда пытались забрать раненых наше БМП подбили, механика ранили, а наводчик пропал без вести. Нам пришлось отойти.
Приехали на блокпост 3906 в Многополье. Там стоял 39 батальон ТРО. Переночевали и на следующий день отправились назад на то же место. Мне дали БМП 51 бригады с экипажем. Первым шел БТР разведки, танк, и я на БМП, и сзади на автобусах добровольцы. Приехали на место - начали работать. Разведчики нашли цели - двухэтажное здание. Я поставил танкистам задачу, они туда немного поработали, но по нам начали вести огонь. Затем смотрю - а за нами из подкрепления уже никого нет. Вышел на старшего и говорю, что опять один остался - мне сказали, потихоньку назад отходить.
В третий раз на штурм мы пошли, разбившись колонной на 2 группы. Я с одной стороны заходил так же, как всегда на БМП и с танком. Помимо нас ехали пацаны- спецы из Очакова на БТРе и парни из 40 бата. Мы тогда поработали хорошо: вышли на край Грабского в сторону Грузско-Ломовки. Спецназ стал с одной стороны, танк рядом с дорогой, а мне надо было ехать через поле на другую сторону и стать там. Только мы переехали, как дважды в нашу сторону прилетело - и шестерых моих пехотинцев ранило. Мне повезло, что я был в БМП. Раненых на БМП эвакуировали. Мы, захватив поселок, заняли оборону, пополнили БК и топливо. Захватить Грабское было очень важно, через него мы возили боеприпасы и продовольствие на блокпосты вокруг Иловайска.
Отход из-под Иловайска
Утром с группой кировоградского спецназа мы поехали сопровождать колонну 40 бата, они везли продукты и БК на наши позиции. Стали, переехали через переезд и должны были его держать, пока они туда приедут, все раздадут, и когда будут идти назад - уехать вместе с ними. Прошло все хорошо. Спецы уехали - и я остался с 40 батом в Грабском. Подъехала минометная батарея из 93 бригады, затем вскоре приехала сборная штурмовая рота и «Донбасс». Они должны были заходить в Иловайск. Командиры взводов в этой роте - все молодые лейтенанты, только окончившие вузы. Они все приехали вечером, стали у нас. Мы им показали, где находятся огневые точки противника, - и через пару дней они поехали на первый штурм Иловайска. Когда вошли в город, закрепились в школе.
Со мной осталось одно отделение пехоты из этой штурмовой роты. Мы его поставили сразу за переездом в Грабском, чтоб они его удерживали. И пока наши колонны шли в город, мы их сопровождали. Правда, как только колонны проезжали, к нам прилетало.
Как-то со мной связался командир одного из отделений Миша и говорит: «Мишка, тут жопа!» Он стоял на том участке возле Грабского, где мы вывозили 6 раненых и его хорошо штурманули сепары. Я давай туда ехать, а кого с собой брать - неясно. Пехоты никого нет, из 40 бата осталось 2 гранатометных отделения с АГСАми, что они сделают? Ничего. Я взял экипаж БМП из 51 бригады, танк забрал, и вперед. Всего нас выехало 7 человек. Но только мы приехали на место - сильно получили: в наш танк 7 раз влупили из РПГ. В итоге нам надо было потихоньку отходить, потому что пушка заклинила. БМП отделения, которое там стояло, сожгли. Я доложил про отход, но мне сказали, что жди - будут работать вертолеты. Но вертолеты так и не прилетели, а эти гады подходили все ближе.
В итоге они подобрались так, что начали стрелять и по тем позициям, где я стоял. Я вызвал артиллерию, дал координаты - и их накрыли из «Градов «. Потом к нам приехал один взвод из штурмовой роты, он рядом как раз был, и пацаны из «Донбасса». Снова зачистили Грабское - и оставили мне штурмовой взвод. Мы его по селу расставили и вернулись на свои позиции. Но на следующий день некоторые из позиций, где стоял тот взвод, сепары обстреляли из минометов. В результате - во взводе 4 «двухсотых» и 7 «трехсотых». Сильно их накрыли тогда.
Потом какое-то время мы стояли более менее спокойно, арта крыла, конечно, но ничего особенного. Хотя мы тоже из минометов неплохо работали: у нас за день по 60-80 мин вылетало в сторону противника.
А 24-го у меня наконец появилась нормальная радиостанция. Тогда ходила информация, что зашли россияне. У нас между всеми связь была слабенькая - соответственно взаимодействие тоже. Тогда начали появляться вражеские колонны. И вскоре стало туго, потому что перестали подвозить боеприпасы. 28 августа нам сказали, что вечером будем отходить из села.
Мне надо было забрать свой взвод, который стоял на окраине села. 29 рано утром через наши позиции начали выходить колонны наших бойцов из Иловайска. Выехала штурмовая рота, минометка собралась, вместе с ними «Донбасс» ехал, 40 бат тоже, проехали и остальные из нашей группы. Мы с горем с пополам забрали мой взвод. Связи уже не было, а в Иловайске было слышно, как стреляют, то есть сепары пошли чистить город. Я остался с экипажем танка и БМП. Сели на машины и погнали в Многополье. Заехали как раз в Агрономичное - и нас там артой накрыли. Вообще там такой кипиш начался - неразбериха и стрелкотня. Командир того взвода, что мы забрали, Коля, куда-то пропал. За ним разведку 40 бата отправляли, но они его не нашли. Оказалось, он попал в плен.
В общем, я с пацанами: часть 40 бата и часть Колиного взвода - 2 БМП, построились и начали оттуда выезжать. По дороге видели разбитые машины, собирали раненых. Проехали 1 или 2 блокпоста - там стояли машины россиян с белыми флагами. Бог его знает, что это значило, но по нам никто не стрелял. Мы доехали до Новокатериновки, там дорога проходила между двумя высотами, только мы на нее выехали - тут началось: нас со всех сторон, как в тире, щелкали сепары. Нашу машину подбили. Мы вылезли и забежали в посадку, а на поле началось жесткое месиво. Танкисты, насколько я понял, погибли.
У меня из карт только был атлас автомобильных дорог. У нас было трое раненых, один из них тяжелый. Мы решили перебраться из посадки в поле. Раненых перенесли в плащ-палатках. Где-то часа через два заметили телодвижения и чуть друг-друга не постреляли, а оказалось, что это наши - группа спецназа - пацаны из Очакова. Они тоже отходили. Потом по полю сепары влупили осколочными кассетами, но нам повезло, рядом, буквально в пару метрах еще осколки валили, но до нас не дошло. Вечером двое раненых скончались, а одного мы на себе продолжили нести по очереди на спине. Слышали, как враги периодически ходили постреливали, иногда снайпер работал. Нас было около 15человек.
К вечеру решили перебираться потихоньку в сторону леса. Пацаны из спецназа пошли вперед - проверяли обстановку. В общем, бродили мы по лесу полночи, остановились в одном месте. Спецы, осмотрев территорию, чтоб понять, как отходить, вернулись и сказали, что впереди какой-то водоем. То есть надо было либо вплавь, либо по открытому полю отходить, что очень опасно. Мы оказались в районе дамбы, а дальше две высоты, одна напротив другой, с сепарскими опорниками. У них по дамбе и по дороге возле «зеленки» патрулировала БМД, а у нас оружия почти не было. Еды не было тоже, хорошо, что я успел гидратор с собой прихватить, то есть, вода поначалу была, а потом пили воду из озера. Досидели до утра, а на утро к нам еще часть людей подошла. Нас стало в районе 30 человек, и вроде можно было бы пробовать пробираться маленькими группами, но у нас было много раненых, а с ними - это нереально.
Плен
Днем к нам добрался начальник штаба «Донбасса» Филин и сказал, что по дороге рядом с нами будет проходить колонна Красного Креста, поэтому можно отдать раненых. Мы вышли, вынесли раненых, дошли туда, прождали какое-то время, но ничего не ехало. Решили, что будем где-то рядом, чтоб колонну эту не пропустить. Но нас обнаружили россияне - подъехали прямо в упор на БМД и забрали в плен. Сначала на дороге на колени поставили, позабирали документы, ножи, боеприпасы. Отвели на свой опорный пункт, который стоял на бугре возле дамбы. Там у них стояла пара танков и пара новых БМД.
Добровольцев куда-то сразу увезли отдельно от нас. Нашим раненым оказали помощь, а остальных посадили в капонир, правда, давали воду и кормили сухпаем. Нас все время сторожили с автоматами, смотрели, чтоб мы никуда не делись. А ночью сепары видно поддали - пришли и начали пистолетами и ножами тыкать прямо в лица.
Я у одного их контрактника спросил, откуда они. А он ответил, что, мол, ополчение. А я смотрю, там буряты ходят, у одного на бронике на спине, как в армии набито 3ья ПДР (парашютно-десантная рота). Тогда я с тем контрактником таки разговорился, он рассказал, что у них были учения в Новороссийске, потом их в Ростов пригнали и оттуда они зашли сюда. Им в части сказали: «Кто поедет на Донбасс - шаг вперед», - а кто не сделал шаг вперед, теми сразу занимались особисты. Насколько я понял, они сразу писали рапорт об увольнении задним числом. Если вдруг раненый или двухсотый, то получалось, что как бы ехал туда сам - наемником.
Потом с утра приехали «ополченцы». Молодые-борзые, по говору слышно, что не из России. И нас, офицеров, человек 5 и пятеро спецов еще раз обыскали, положили на землю, связали руки и завязали глаза. Закинули в машину друг на друга и выехали. Мы думали, что нас везут к сепарам. Я лежал и размышлял, хоть бы долго не пытали, а лучше сразу прикончили. А если узнают, что я их земляк, то начнутся ужасы.
Мы ехали минут 15-20, нас привезли куда-то, там скинули, поставили всех на колени в поле. Вышел, наверное, кто-то главный. Он с нами начал разговаривать, выяснять какие-то подробности. Меня спросил, какая была задача, а я говорю, что поддержание правового режима. Он нам сказал, что мы вас либо в колонну Красного Креста, либо нахер сепарам отдадим. Потом с кем-то по радиостанции поговорил - и нас опять закинули в машину. Высадили где-то в районе Осыкино - место сбора Красного Креста. В общем, нам повезло - отдали им. Я там встретил и других пацанов из 40 бата, и из минометки, и со штурмовой роты - много там было наших бойцов. Сначала все сидели на берегу речки и ждали, затем подъехали скорые. Раненых загрузили туда, а те, кто нормальные, - сели в самосвал. Мы проехали по тем местам, где есть наши «двухсотые», собрали их. Еще искали, может, там в лесу кто-то оставался сидеть, не все же ушли. Затем нас вывезли куда-то к нашим, куда именно не знаю, потому что была ночь. Мы высадились из колонны, и я присоединился к 93 бригаде, которая ехала в Днепропетровскую область. Пособирал своих пацанов - и на следующее утро мы приехали в Черкасское. Там я попросил, чтоб позвонили в нашу бригаду, чтоб за нами кто-то приехал. В итоге нас забрали в «Кривбасс», а оттуда отправили по своим подразделениям.
Мирная жизнь
Уже будучи у себя в части, я написал комбату рапорт на отпуск на 10 дней. Но на 9 день отпуска мне позвонил начальник штаба бригады, мол, приезжай. Я пришел на командный пункт бригады, и мне говорят - давай, завтра с утра выезжаешь к своему батальону. Я собрал всех, кто был жив, - 5 человек. Мы приехали в Покровское под Артемовском - в базовый лагерь батальона. Там побыли пару дней. Выставили опорные пункты, но заболел ротный, и я поехал старшим на один из опорников. Когда мне сказали, что это на пару дней, и мы тебя заменим, я посмеялся: «Знаю я ваших пару дней!» - в итоге пробыл там месяц. Этот опорный пункт был под Троицким.
А потом нас поменяли со 128 бригадой - и мы стали в районе Попасной и Золотого. Там я был начальником штаба. И со средины октября вплоть до лета 15 года мы находились в Попасной. Там сепары тоже валили часто, причем, нередко по городу.
Сейчас я учусь в академии в Киеве. Не сразу привык к мирной жизни. Мне там, в АТО, проще было, но уже втянулся. Учиться еще год, а потом, наверное, куда-то на Восток распределят.
Вообще, когда я мечтал стать военным, не думал, что у нас война будет. Думал, как остальные тогда ездили, в Ирак попаду или в Африку - тогда все таким романтичным казалось. Это потом уже, когда на войну попадаешь, то романтики там мало. Но зато людей познаешь там очень хорошо - смотришь на человека и можешь предугадать его действия. А еще практика у нас получилась такая, которая во многих случаях очень с теорией расходится. На войне видишь новые способы, новые методы ее ведения. Если надо будет, то опять повоюем, я ведь военный - это моя работа. А вот в мой родной город мне дороги уже нет.
