Меня часто упрекают в национализме, нацизме и прочих фашизмах. Но это не так. Я вообще не вижу разницы в происхождении людей — только в ментальном культурном дыме, который окружает людей. В том доме, который они себе построили сами себе, или в котором согласны жить.
Вот, берешь простую русскую бабу, которая на скаку коня и в горящую избу. Вывозишь ее в Украину. Снимаешь кокошник и лапти. Даешь ей выспаться, отожраться причесаться, пописять не враскорячку, в дырку в земле, а сидя, в унитаз. Объясняешь, что изба гореть не будет. А кони никуда не убегут. А мы пойдем в кафе, а потом в кино. А потом на Тельбин просто посидеть, поболтать ногами в воде.
Через неделю она робко начинает готовить мивину в кружке, через месяц делает неуклюжий борщ, через полгода она уже яростно лается на базаре з бабамы за петрушку тридцять копийок, и упрекает тебя шо ты, лайдак, не працюеш, а тико сраку треш за своим кампутиром.
Через год она продает смартфон и покупает дилянку в Чотркиве и загоняет тебя туда сапать. «Сапать» — это мексиканское слово, от Эмилиано Сапаты, оно обозначает — заниматься какой-то яростной и бессмысленной хуйней во имя отчизны, за кило картошки, ведущее тебя на битву и погибель.
Через три года она идет на майданы жечь шины, потому что путин хуйло.
Дети — те вообще как воробьи. Они стайкой перелетают с ветки на ветку, внезапно начинают болеть за «Карпаты», которые опять просрали фудбол. А как только отрастят усики — идут в военкомат. И чтобы их сразу приняли в танкисты или вертолетчики, или в боевые пловцы. Или в бронепехоту.
Я это помню по советским воркутинским детям, которых на лето вывозили в Киев. Через две недели они щебетали на мове и писали мелом на спине футболок «блохин».
* * *
«Русские» — это не антилюди. Это полторы сотни миллионов двуногих людей, которых удерживает заложниками в тяжелом мороке система «русского мира», развивавшаяся веками, как рак. От орды, через лапотно-бриллиантовую империю и чугунный совок до теперешнего состояния.
Истеричные дуры, камлающие за Путина в ютубе, алкашня «можемповторить», чудесные уебаны в Кемере, психиатрические обвислые пенсионерки, в купальниках на севастопольском пляже поющие «слышу голос из прекрасного далека».
Мир не бывает «русским» или каким-то еще. Он или есть, или его нет. Мир — он один на всех.
Чтобы вы понимали – Тридцать-Шесть морпехи сейчас воюют не против «русских». Они воют за них. Вытаскивая эпилептиков на поверхность сознания, путем прижигания в отдельных местах. Выбить окно московского терема, и проветрить кацапскую избень от того смрада, который они туда напустили.
А потом помыть, покормить, дать пописять на керамическом унитазе, а не в дырку в полу. Сводить в кино и научить варить борщ. И, может быть, через три года они сами станут такими же как мы. Хуй его знает, зуб не дам, но маза есть.
Мы, как киевские дружинники, второй раз основываем Москву — на том месте, где квакали жабы, а сейчас квакают упыри.
* * *
Пострид: Только без украинизации Собчак, потому шо еще одну Тимошенко страна не вытащит. Пусть оно остается в родном Пиетари и с ней разбираются финские кук-кууу.